Начало прошлой недели ознаменовалось открытием в Чите большой международной научно-практической конференции, посвящённой наследию Чингисхана в евразийской государственности. В краевой филармонии им. Лундстрема 13 октября работали сразу три панельные сессии, на которых в течение дня прозвучали десятки докладов от ведущих учёных и деятелей культуры. Пожалуй, самым значимым из них можно считать выступление кандидата исторических наук, ведущего научного сотрудника Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН Евгения Нолева, которое вскрыло фундаментальные проблемы обсуждаемой темы и дало ответ на вопрос, зачем вообще проводятся подобные форумы. Более того, к обсуждению его доклада подключился губернатор Забайкалья Александр Осипов.
Историк обратил внимание на то, что сейчас в России одновременно существует два диаметрально противоположных взгляда на период владычества Золотой Орды в средневековой Руси. Например, в 2019 году в Калмыкии недалеко от посёлка Привольный по инициативе местных жителей установили первый в России памятник Чингисхану. В тот же период калужские депутаты выступили с инициативой на законодательном уровне признать дату 11 ноября днём окончания великого стояния на реке Угре и свержения татаро-монгольского ига.
В 2025 году вышел фильм «Чингис-Хан» (12+) — первая российская полнометражка, созданная искусственным интеллектом и получившая награду Каннского кинофестиваля. В этом же году вышел фильм «Злой город» (16+) о периоде монгольского нашествия на Киевскую Русь, в котором среди монголов не было ни одного положительного персонажа. Евгений Нолев задаётся вопросом: «Можно ли транслировать в многонациональном государстве фильмы, которые гипотетически могут вызвать конфликт в международных отношениях?»
— Приведу ещё один пример, — продолжает спикер, — сегодня в Республике Туве есть пять памятников сподвижнику Чингисхана Субэдэй-багатуру. На секундочку, это полководец, который разорил Рязань. Мы понимаем, что тувинцы ведут свою родословную от Субэдэя, для них это первопредок, национальный герой. Но когда туда приедут люди из Рязани, москвичи, что скажут они?
Понятие татаро-монгольского ига формировалось в течение нескольких столетий. В том числе на негативное восприятие периода Золотой Орды на Руси повлияли польский хронист Ян Длугош, первый российский историограф Николай Карамзин, а также Александр Пушкин, Карл Маркс, Иосиф Сталин и другие небезызвестные в истории страны личности.
Альтернативная же концепция развивалась в трудах евразийцев — сторонников идеи России-Евразии как самобытной цивилизации, объединившей элементы Востока и Запада. Они подчёркивали, что «без татарщины не было бы России». То есть, по их мнению, Москва до монгольского ига являлась периферией византийского мира, а после стала центром евразийского континента, унаследовав все принципы Монгольской империи. Продолжателем традиции евразийцев в советский период был Лев Гумилёв.
— Новый этап наступил в 1997 году, когда на страницах журнала «Родина» ведущие сегодня ученые, тогда ещё молодые исследователи, поставили вопрос о том, стоит ли вообще употреблять термин «иго» в таком отношении, — говорит Евгений Нолев. — Антон Горский, заместитель директора Института российской истории, говорил о том, что этот период нельзя рассматривать в оценочных категориях: «положительный» или «отрицательный», а нужно лишь оценивать его последствия для истории российской государственности.
Другие учёные — Роман Почекаев и Александр Кадырбаев — впоследствии высказали мысль о том, что Москва — это наследница традиций Золотой Орды, и именно поэтому присоединение Сибири оказалось в большей степени бескровным и отличалось от колонизации в Америке.
Спикер конференции отметил, что главная задача сегодня, когда заходит речь о русско-ордынских отношениях и наследии Монгольской империи, Золотой Орды, — бережно относиться к историческому прошлому. В связи с этим историк в финале своего выступления дал ряд рекомендаций: во-первых, разработать непротиворечивую концепцию русско-монгольских и русско-ордынских отношений средневекового периода, чтобы показать, что система имперского взаимовлияния позволила Московскому царству присоединить народы Сибири в очень мягкой форме. Во-вторых, исследовать государственность Монгольской империи и Золотой Орды, ведь только понимая, на каких принципах было основано это государство, можно понять, как на самом деле происходило взаимодействие с русскими княжествами. В-третьих, любые формы коммеморации, то есть памятники русско-монгольским и русско-ордынским отношениям средневекового периода, подвергать тщательному научному анализу, экспертизе Российской академии наук и Министерства культуры РФ.
— Создавая памятники, — добавляет Евгений Нолев, — мы должны ответить на вопрос: «Какие положительные качества, положительные нарративы мы можем выявить во всех формах коммеморации, которые были бы не разделяющими наше государство, а, наоборот, объединяющими?»
Александр Осипов, подошедший прямо к началу выступления учёного и внимательно прослушавший его до конца, не мог оставить доклад без внимания. Он согласился с тем, что этот период следует рассматривать с точки зрения последствий, в которых живут потомки представителей обоих государств. А одно из последствий, по словам губернатора, в том, что сегодня значительная часть народов эпохи Золотой Орды является народами России.
— И второй момент. Закономерно, что культура, которая несёт более объединяющее начало, более гуманные, позволяющие жить как можно большему числу людей ценности, которая позволяет более прогрессивно вести хозяйство, оказывается исторически более конкурентоспособной. При этом лично я ставлю на самый высокий уровень в этой системе ценностный компонент, — говорит Александр Осипов. — И если мы вглядимся в ценности, принятые в средневековой Руси и при Чингисхане, мы заметим, что они поразительно схожи: личная доблесть, служение государству, благочестие и так далее — вот что было главным и у тех, и у других. И потом, получается, что Монгольская империя, по существу, подготовила нас всех к объединению в большом многонациональном Российском государстве. Другого взгляда на этот вопрос я, честно говоря, не вижу.
Екатерина Ерёменко.