Начну с того, что история белоповстанческих вылазок отряда Захара Гордеева не такая уж малоизвестная страница в истории Забайкалья. Она довольно подробно описана в документальном романе Олега Петрова Стервятники, увидевшем свет в 2009 году. А эпизод с похищением Захара Гордеева лег в основу сюжета фильма Восточный рубеж телесериала Государственная граница (1982).
Продолжение. Начало в № 198 от 17 октября.
По пьяной лавочке
Гордеев обыграл своё отсутствие банально: напился и заявился под ясны очи председателя городской управы якобы с повинной головой: загулял-де со знакомыми мужиками. Поначалу история прокатила, но вскоре, снова под пьяную лавочку, когда в чиновничьей компании зашел разговор о возможности новой волны японской и белогвардейской интервенции в Забайкалье, Гордеев проговорился, что это не слухи и что именно он возглавит борьбу с коммунистами при таком повороте дел. Протрезвев наутро, Гордеев прикинулся крайне больным и выпросил у председателя горуправы отпуск для лечения на курорте Кука. На самом деле окончательно решил перейти на нелегальное положение.
Из протокола допроса З.И. Гордеева 18 апреля 1925 г.: …Должен откровенно сознаться, что трудно мне было расставаться с семьей, любимым делом, которому я отдавал все свои силы. Когда получил отпуск в управе, я, отойдя несколько кварталов, стал колебаться, не вернуться ли в управу и не рассказать ли всё чистосердечно М.И.Полетаеву. Раздумывая так, я поворотил обратно к управе, но в последний момент меня удержало сознание, что мне-то, может быть, и облегчится участь за искреннее сознание, но люди, прибывшие в отряд и принимающие участие в моей работе, понесут тяжкое наказание. И этого мне никто не простит, ни они сами, ни их семьи, ни общество. Никто не поверит, что это чистое душевное движение, а истолковано будет как провокация. Такие соображения заставили меня порвать со всем моим прошлым.
Взорвали не тот поезд
26 мая 1922 года Гордеев в сопровождении Васильева прибыл в отряд. И принял решение заявить о себе как боевой силе. С этой целью он выслал к станции Хилок группу боевиков с задачей пустить под откос бронепоезд НРА. Горе-диверсанты то ли опростоволосились в темноте, то ли струсили: устроили крушение плацкартного поезда № 8. В читинских газетах известие об этом сопровождали многочисленные проклятия в адрес уголовников и белых террористов. Красивого героического акта начинающейся борьбы с коммуняками не получилось. Однако в отряд стали понемногу стекаться бывшие семёновцы, которым порядки в ДВР были поперёк горла. Из этого следовало, что дислокация отряда под Смоленским посёлком уже не тайна. Гордеев спешно засылает гонцов к Шильникову, но ответа нет. И тогда принимает решение уходить с насиженного места.
20 июня отряд двинулся после обеда (чтобы р. Читу переходить ночью). Река сильно разлилась. Переправились у поселка Каштак. Направление на переселенческий пункт Телемба через перевал Тырбыктен по Витимскому тракту (переход 30 верст). Передвигались медленно, через каждые две версты конные менялись с пешими.
Затем отряд дошел до Верх-Кондинского, следуя болотами. Лесом вышел на Могзоно-Хилокский тракт и остановился в 15 верстах от станции Могзон.
Слово Гордееву
Из протокола допроса З.И. Гордеева 18 апреля 1925 года: …Остановившись в районе Могзона, послал разведку на ст.Могзон, а также западнее и восточнее Могзона. Посланные на станцию Пепеляев и Бернис в назначенное время не возвратились. Как оказалось потом, попали в плен, но Пепеляев бежал.
Для наблюдения за трактом Могзон Укыр был выставлен секрет. В скором времени секретом был захвачен молодой человек в военной форме, ехавший на ходке с жителем Могзона. Предположено было, что это секретный разведчик… Отпустить его было опасно для отряда. Ничего другого не оставалось, как расстрелять. Исполнение было поручено хорунжему Мунгалову, вахмистру Кочмареву и еще кому-то из молодых партизан.
Вахмистр Кочмарев был взят мною в одном из улусов. Я узнал, что он коммунист. Брат мой одно время был под его начальством, а две его дочери служили в городской управе. Ввиду того, что он поступил в отряд, репрессий в отношении его не было. Хотя я ему и не доверял: расстрелом проверил на крови…
Ночью на привал прибыл неизвестный бурят и сообщил, что следом со стороны Могзона идет сильный отряд. Я устроил засаду. Рано утром была слышна перестрелка. Как потом, после занятия станции Сохондо, выяснилось, перестрелку вели разъезды отрядов, двигавшихся навстречу: один со стороны станции Сохондо, другой со стороны станции Могзон.
Простояв до темноты, я перешел на южную сторону Сохондо. Разрушил телеграфный аппарат, срезал несколько телеграфных столбов и снял несколько рельсов. После этого я перешел в долину реки Ингоды. Прошел вверх по Ингоде, перешел на противоположную сторону. В гористой местности этого района я простоял приблизительно неделю. В этот период посылал Кондакова в село Николаевское купить продовольствия. Табак, крупу и прочее он купил в селе, а мясо (1-2 гол. кр. рогат. скота) в селении Ключи. Доложил, что ни слухов, ни газетных сведений о выступлении Шильникова нет…
…Тогда, считая бесцельным оставаться в Забайкалье, я решил увести отряд в Маньчжурию, куда и прибыл 27 августа.
Арест генерала Шильникова
В Маньчжурию с Гордеевым пришли двадцать человек. Выяснилась причина молчания и бездействия генерала Шильникова. Китайские власти решили действовать превентивно: арестовали генерала за слишком уж активное сколачивание вооруженных отрядов для похода в Забайкалье.
Нет, китайцы не пылали любовью к новой российской власти, но с красными зачались неплохие торговые отношения, поэтому никаких международных скандалов в этот момент китайцам не хотелось. И Шильникова закинули на все лето в кутузку, а потом выслали в Приморье, под японское крылышко. Пусть они разбираются.
А в Хайларе продолжал функционировать штаб Шильникова полковники Куклин, Дмитрий и Евангел Трухины и генерал Мациевский. Однако замещавший Шильникова Мациевский действовал крайне вяло, бессистемно, будучи слабо информированным об обстановке на территории ДВР. Разведывательные сведения, собранные Гордеевым в Чите и за время рейда отряда по западным районам Забайкалья, оказались для штаба самым настоящим кладезем новостей.
Разочарованию Гордеева трудно было определить меру. Но, с другой стороны, бардак в управлении повстанческими силами был ему на руку. Он не оставлял своего тайного намерения стать военным правителем Забайкалья. Былая слава атамана Семёнова, друга с детских лет, не давала Захару Ивановичу Гордееву покоя.
Попытка реванша № 2
В сентябре 1922 года Гордеев выехал в Приморье, встретился с местным правителем генералом Дитерихсом. Тот договорился с маньчжурскими властями об амнистии Шильникова, и вскоре Шильников и Гордеев вернулись в Харбин, куда перебрался к тому времени Мациевский со штабом. Гордееву Шильников тут же приказал выехать в Маньчжурию, а в первых числах октября от генерала прибыл курьер с засургученным пакетом:
Начальнику 1-го Западно-Забайкальского повстанческого отряда З.И.Гордееву. Лично в собственные руки. Секретно.
Излагаю диспозицию боевых действий. В ночь на 12 октября 1922 года решил осуществить переход границы Забайкальской области в составе трех конных бригад, одной отдельной сотни и трех отдельных отрядов…
Командиры бригад: генерал МАЦИЕВСКИЙ, генерал ЗОЛОТУХИН, полковник РАЗМАХНИН. Командир отдельной сотни есаул ТОКМАКОВ. Начальники отрядов есаулы ШАДРИН, ФИЛИППОВ и ГОРДЕЕВ…
Отряду ГОРДЕЕВА выйти на линию Забайкальской ж.д. западнее Читы…
Приказ Шильникова излагал задачи, глубину наступления и прочие боевые аспекты для каждой бригады и отряда. Но… гладко было на бумаге… Выступили огромаднейшей силой: 87 бойцов, 56 винтовок с полсотней патронов на каждую, ручной пулемёт с… пустым диском.
От станции Маньчжурия двинулись к озеру Далай-Нур, там соединились с отрядом Токмакова. 13 октября вышли к границе напротив Кукушигинского Маяка и в ночь на 14-е, перейдя границу, захватили Оройский посёлок, а затем Тохтор. Далее двигались вдоль границы, в посёлке Михайло-Павловском наконец встали на постой. Фуража и продовольствия здесь оказалось вволю, но народ встретил безулыбчиво. Желающих вступить в отряд не оказалось, несмотря на пафосную речь Гордеева на созванном митинге.
Разгром на юге Забайкалья
А вскоре со стороны Мангута отряд атаковали народоармейцы. Гордеев попытался уйти к Тургену, но и там встретил пограничный заслон. С боем пробились к Убур-Тохтору, ночью налетели на посёлок Ново-Воздвиженск, однако и там красные встретили огнём: четверо гордеевцев были убиты, один смертельно ранен. Легкораненых не считали держатся в седле да и ладно.
Насквозь заколевшие, голодные, на третьи сутки по руслу Ималки ушли-таки на монгольскую сторону. У озера Малдалай-Нур встретили изрядно поредевший отряд есаула Филиппова. Он уже послал гонца к генералу Шильникову. Стали походным табором, отогрелись у костров, горячей пищи поели. А после Филиппов со своим отрядом ушел в сторону Маньчжурии, обещал весточку подать. Но спустя несколько дней прискакал сам. Сообщил неприятное: генерал Шильников, полковник Трухин и сотник Пальшин китайскими властями арестованы на станции Маньчжурия. Их попытался отбить со своей бригадой генерал Золотухин. Развернулось настоящее сражение с китайцами, в котором Золотухин, его жена и брат были убиты. И ещё одну чёрную весть принёс Филиппов: Приморье пало. Красные дошли до Владивостока, а в Чите провозглашено объединение буфера с Советской Россией.
И вновь попытка реванша
Тайно пробравшись в Маньчжурию, Гордеев решил распустить остатки отряда. А сам слёг, больше на нервной почве временами лишался зрения на долгие часы. Это вынудило его в марте 1923 года выехать на лечение в Мукден, а затем в Японию. Зрение подлечил, но от идеи править в Забайкалье не отказался. Скорее, наоборот.
Снова вернулся в Маньчжурию, собрал четыре десятка преданных бойцов и в конце июля 1923 года отправился в новый разведрейд. Вышли через границу к Ново-Дурулгую. Встретили здесь сенокосчиков, которые на все расспросы очень показательно отвечали: Привыкли, живём спокойно…. Многое сказал гордеевцам такой ответ через неделю половина отряда разбежалась. Но Гордеев пошёл дальше. Отряд переправился через Онон, по реке Каралге вышел в долину Ингоды и ночью вошел в село Николаевское.
Продолжение следует.