Инвестор — не спонсор

Евгений Юрьевич, как вообще вы относитесь к новой идее территорий опережающего развития?
В новый закон о ТОРах, честно говоря, верится мало. В свое время Россия пыталась вводить так называемые особые экономические зоны. Этот проект провалился, потому что ни одна зона не работала так, как это было задумано. То, что сейчас происходит, это реинкарнация уже имевшегося проекта под новой вывеской.
Вообще, в мире есть положительный опыт подобных особых зон. В Китае, например, их существует четыре типа: приморские, научно-технические, речные и особые пограничные зоны.
В России не получилось. Почему? Да все по одной фундаментальной причине.
Особая экономическая зона или территория опережающего развития, как написано в новом законе, это территориально ограниченный объект с особенностями законодательства, налоговой политики и т.д. Но он не изолирован в некоем безвоздушном пространстве, а существует в экономике страны в целом. Если зоны не сопряжены с экономикой всей остальной страны, работать они не будут.
Все в России связано тысячами и даже миллионами хозяйственных связей (начиная от логистики, рабочей силы, законодательства, маркетинга, поставок сырья и оборудования). Вырвать какой-то объект и сказать, что это будет зона вне связей вообще со всем остальным, это абсурд. И это главная ошибка руководства страны.
Закон о ТОРах предусматривает особое регулирование трудовых отношений и миграционных процессов. Подход законодателей беспокоит руководство российских профсоюзов: теряются региональные надбавки к зарплатам, открывается больше возможностей для привлечения иностранной рабочей силы. Для чего это делается?
В территории опережающего развития нужно привлекать инвестора, а он, как известно, не спонсор. Ему нужна выгода. А одним из препятствий для инвестиций является вопрос стоимости рабочей силы.
Замечу, что при не очень больших зарплатах в России, у нас стоимость рабочей силы на самом деле достаточно высокая. Кроме платы на руки есть фактически еще социальные отчисления, которые делает работодатель за работников, а это 36 процентов. А если учесть, что из этих же денег платится еще и налог на добавленную стоимость, то в итоге получается, что на рубль, заплаченный работнику, работодатель платит еще и рубль во всевозможные структуры. Происходит удвоение стоимости рабочей силы.
Не менее важным для инвестора является и вопрос производительности труда. Во время кризиса 2008-2009 годов ВВП в России упал на 8,2 процента очень значительно. Но при этом безработица в стране не выросла. Получается, что прежнее количество работников стало производить на 8 процентов меньше.
Вообще, в нашей стране производительность труда катастрофически низкая. Она в пять шесть раз ниже, чем в развитых странах. Скажем, в США на 330 миллионов американцев всего 8 миллионов фермеров (кстати, гораздо меньше, чем людей у нас занятых в сельском хозяйстве). Да, там и климат мягче, и насыщенность техникой больше. Но производительность-то труда в разы больше.
Сравните, как работает наш токарь и, скажем, немецкий. Наш раскидает инструменты. Потом у него трудовой порыв. Он за одним инструментом туда, за другим сюда. Немец так не работает. У него все разложено рядом. Он работает методично, размеренно. И в конце дня выходит, что производительность труда разная.
Если мы ставим задачу развития и привлечение инвесторов, то мы должны изменить и трудовые отношения, подумать о том, как поднять производительность труда и квалификацию работников. А квалификация это не только образование, это еще и дисциплина труда и многие другие факторы.
То есть, вы считаете, что экономически закон о ТОРах оправдан и никакого вреда не принесет? Но насколько готово Забайкалье к такой шоковой терапии’? Не будет ли оно потеряно для России?
Если мы хотим развить ТОРы, мы должны привести все процессы в соответствие со своими задачами. А опасения по поводу того, будут ли потеряны эти территории, излишни. Забайкалью вообще в ближайшее время ТОРы не грозят. Беспокойство регионального профобъединения по этому поводу носит, образно выражаясь, риторический характер. Пока территории опережающего развития будут создаваться только на Дальнем Востоке, и о нашем крае речь не идет.
В заключение считаю нужным заметить, что экономические зоны это только инструмент. Как мы используем его, зависит от нас самих.

Константин ЧИРОВ.