Практик и ученый

Осенью 1972 года к директору Читинского филиала Иркутского политехнического института Юрию Кулагину пришел Леонид Наркелюн, бывший тогда в Чите единственным доктором геолого-минералогических наук.

Начинал геодезистом

Беседа их длилась довольно долго, филиалу требовались  высококвалифицированные специалисты, и когда Юрий Вениаминович узнал, что Леонид Францевич является  доктором наук, сильно этому обрадовался и сразу предложил ему должность профессора. В ученом звании профессора ВАК СССР утвердил его в 1973 году. И с тех пор он в течение десяти лет был единственным в Читинском политехническом институте. К этому званию Леонид Францевич шел долго и трудно.

Родился Леонид Францевич 14 сентября 1921 года в Симферополе, в рабочей семье.  Трудиться начал в 1937 году на базе Союзкульторга упаковщиком учебных наглядных пособий. В 1938-1941 гг. — учащийся  Московского автодорожного техникума. Перед самой войной направлен на работу в Джезказган, где разворачивалась грандиозная стройка медного комбината. Начинал свой путь младшим геодезистом, через некоторое время стал главным маркшейдером шахтоуправления.

Окончив с отличием Всесоюзный заочный политехнический институт в 1953 году, он перешел на работу в геологическую службу комбината — стал рудничным геологом, потом старшим геологом, а с 1958 по 1962 год — главным геологом комбината. В течение многих лет он вел тщательные наблюдения, собирал факты, обобщал их и в 1961 году в Геологическом институте АН СССР (Москва) под руководством  профессора Д.Г. Сапожникова и академика В.М. Попова успешно защитил кандидатскую  диссертацию. Защита проходила в острейшей дискуссии со сторонниками других научных взглядов. Здесь проявились его важнейшие качества: высокая принципиальность, честность и твердость  в отстаивании своих научных взглядов, опора только на достоверные факты, а не на домыслы и фантазии.

Переезд в Читу

В январе 1962 года Леонид Францевич со своей большой семьей переезжает в Читу во вновь созданный Забайкальский комплексный научно-исследовательский институт СО АН СССР. В нем он возглавил отдел геологии, потом стал заместителем директора института по научной работе, позднее — директором-организатором института в системе Мингео СССР. Он руководил созданием научно-лабораторной базы института, его информационного обеспечения, подготовкой научных кадров, вел полевые работы. В забайкальский период работы расцвел в полной мере его талант ученого, организатора, педагога. Здесь он стал крупным ученым, создателем своей научной школы.

В мае 1972 года в Институте земной коры (Иркутск) он защитил докторскую диссертацию на тему: «Меденосные осадочные формации южной части Сибирской платформы», которую ВАК СССР утвердил в сентябре,  а осенью того же года перешел на работу в Читинский филиал Иркутского политехнического института. В 1974 году им была организована кафедра геологии, где он начинал оснащение создаваемых учебных лабораторий, подбирал кадры преподавателей и проводил научно-исследовательские работы, тематика которых  соотносилась с исследованиями, начатыми им на Джезказганском месторождении, но уже на забайкальских объектах, и, в первую очередь, на Удоканском месторождении.

Детально изучая вещественный состав руд Джезказганского  месторождения, Леонид Францевич обнаружил ранее неизвестный минерал, названный по имени  месторождения — джезказганитом (сложный сульфид меди, свинца, рения и молибдена); затем зафиксировал ранее найденный в рудах Мансфельдских  медистых сланцев (Германия) минерал бетехтинит, названный в честь советского академика А.Г. Бетехтина. Появление этих минералов в рудах Джезказгана Леонид Францевич связал с генезисом (происхождением) месторождения. Он впервые заострил внимание на том, что в  медных рудах  месторождения необходимо искать и извлекать осмий и иридий, что впоследствии принесло огромную пользу комбинату. Леонид Францевич впервые на Джезказганском месторождении установил в размещении главных элементов (медь – свинец – цинк) и основных рудообразующих минералов (халькозин – борнит – халькопирит – пирит – галенит – сфалерит) закономерную асимметричную зональность и четко увязал ее опять же с осадочным генезисом (происхождением) руд месторождения.

Освоение Удокана

Эти выводы и закономерности в размещении минералов и элементов он позднее применил  при изучении руд Удоканского месторождения. Вместе со своим учеником Юрием Безродных он вначале выявил наличие многих редких элементов-примесей (серебро, золото, кобальт, никель, сурьма, мышьяк, молибден, рений, висмут и др.) в рудообразующих минералах месторождения, а затем зафиксировал формы их проявления (самородные, сульфиды, окислы, карбонаты, галоиды, сульфаты и др.) и закономерности их распределения по рудным телам и в пределах всего месторождения. Теперь, когда освоение Удокана уже началось, все полученные данные должны учитывать технологи-обогатители и металлурги и, конечно же, экономисты, которые обязаны рассматривать удоканские руды не просто как монометалльные медные, а комплексные, из которых необходимо извлекать все, что в них нашли ученые.

Леонид Францевич со своими коллегами, учениками установил восточно-сибирский меденосный пояс, протягивающийся по всей периферии Сибирской платформы, где сосредоточены хорошо известные месторождения Кодаро-Удоканской зоны (Удокан, Бурпала, Ункур, Саку и др.), а также  слабо изученные Ленские, Прибайкальские, Присаянские, Приенисейские проявления и мелкие месторождения медистых песчаников и сланцев. Анализ всех имеющихся материалов показал, что меденосные пояса разных масштабов (планетарные, региональные, локальные и др.) и подобные восточно-сибирскому устанавливаются по всему земному шару, а размещение их контролируется одними и теми же факторами: геотектоническими, стратиграфическими, литолого-фациальными и др.

Научное наследие

… Минуло 16 лет с тех пор, как Леонид Францевич ушел из жизни (12 октября 2005 года). Он оставил обширное научное наследие. Одним из самых важных можно назвать создание им  забайкальской научной школы по изучению стратиформных месторождений, являющейся составной, важной и плодотворной частью всесоюзной.

Полученные тогда результаты, к большому сожалению, вследствие проведенных (и проводимых доныне) реформ в науке и образовании оказались невостребованными. Остается только надеяться, что научные труды, написанные учеными этой школы, в свое время найдут практическое воплощение при поисках, прогнозе и освоении вновь открываемых  (и ранее открытых, но лежащих нетронутыми) месторождений в Забайкальском регионе и в России.

Алексей Трубачев, профессор ЗабГУ.