Один из парадоксов забайкальского казачества

В истории Забайкальского казачьего войска (ЗКВ) были не только свои особенности, но и, на первый взгляд, парадоксальные ситуации. Так, забайкальское казачество ещё до создания ЗКВ носило многонациональный характер. Его составляли не только русские казаки, но и местные «инородцы», как тогда в документах именовали бурят и тунгусов (эвенков). C начала XVII века по первую половину XIX века политика России в вопросе привлечения представителей коренных народов к охране государственной границы в Забайкалье отличалась, мягко говоря, двойственностью.

С одной стороны, «ясачным» людям (то есть тем, кто должен был платить налог — ясак, поначалу исчислявшийся шкурами пушных зверей) местным властям было запрещено продавать огнестрельное оружие и принимать их в солдаты. С другой стороны, малочисленность казачьих и других регулярных войск в регионе, а также непростая ситуация на границе заставляли привлекать «инородцев» к охране границы.

Поэтому даже после того, как были сформированы бурятские и тунгусские полки, которые должны были охранять границу Российской империи вплоть до 40-х годов XIX века, казаки из числа бурят и тунгусов ружей не получали, оставаясь вооруженными луками, копьями, саблями и ножами.

Миссия графа Рагузинского

И бурят, и тунгусов к охране границы нерчинские и селенгинские воеводы стали привлекать ещё в XVII веке. Более того, тунгусы князя Гантимурова участвовали в обороне Нерчинска во время переговоров, закончившихся подписанием в 1689 году Нерчинского договора.

Но принципиальный поворот в деле формирования бурятских и тунгусских полков произошёл в период, последовавший за переговорами, которые в 1727 году вёл с представителями Цинской империи граф Савва Лукич Владиславич (Рагузинский) — сербский купец, состоявший на русской дипломатической службе. Граф начал вести переговоры в 1725 году, но лишь к 1727 году необходимые и согласованные с правительствами тексты договоров были готовы. И 20 августа (30-го по новому стилю) 1727 года был подписан Буринский трактат (на реке Буре в Северной Монголии), впервые закрепивший разделение границы между двумя империями. 21 октября (1 ноября но новому стилю) того же года им же был подписан Кяхтинский договор, подтвердивший действие Нерчинского (1689) договора и Буринского трактата.

Помимо вопросов определения границы и организации торговли Кяхтинский договор возлагал на пограничных администраторов двух стран урегулирование местных пограничных споров, определил порядок приёма посольств и юрисдикцию в отношении нарушителей границы.

В своем донесении о ходе переговоров в 1727 году Савва Лукич дал высокую оценку действию бурят при пограничной службе: «Служат верою России, не уступая природным россиянам; своим оружием и кочеванием границу распространяли, мунгальской землицы великою частью завладели, на границе с великим чаянием и верностью были доброоружны и доброконны, держали оную почти по всему расстоянию в многолюдстве, прикрытием границ и разъездами служили без жалования, с добрым сердцем и учтивостью, на которых я имел большую надежду, видя их храбрость и добросердие».

После заключения Кяхтинского договора остро стал вопрос о необходимости охраны границы.

И в 1728 году при содействии графа появился указ о выдаче 18 бурятским родам (семи селенгинским и одиннадцати хоринским) особых знамён «за их прилежную службу». В 1731 году вооруженные силы, расположенные в обеих частях Забайкалья, состояли из одного пехотного полка, роты драгун, нескольких сотен русских казаков и пяти тысяч бурятских и тунгусских воинов. Отряды забайкальских бурят и тунгусов в тот период играли большую роль в охране границ России. Однако вытребованные графом Рагузинским знамёна были вручены только в сентябре 1735 года. По их получении главы бурятских родов обязывались ревностно нести пограничную службу и выставлять рабочих для постройки крепостей.

Когда буряты и тунгусы стали казаками

Граница была поделена на несколько отделов, каждый из которых находился под начальством дозорщика, действовавшего на основании инструкции, составленной лично графом Владиславичем (Рагузинским) в том же 1727 году.

Гарнизоны пограничных крепостей (Селенгинской, Троицкосавской, Цурухайтуйской, Горбиченской и других) состояли преимущественно из русских солдат и казаков. А вот на самой границе были расположены караулы (прообразы будущих пограничных застав), в которых находились бурятские и тунгусские воины.

В каждом карауле находилось от 5 до 10 юрт у бурят и примерно столько же чумов у тунгуссов. Если первые несли службу преимущественно в степных и лесостепных районах, то вторые охраняли границу тоже  преимущественно в лесостепных, а также чисто таёжных местах.

В 1760 году был учрежден Тунгусский пятисотенный конный полк. Казаки, служившие в нем, освобождались от платежа ясака и получали шесть рублей жалования в год. Срок службы не был определен, увольнялись в отставку только дряхлые и неспособные. Вооружение казаков состояло из сабли, лука и пятидесяти стрел, одежда была национальная, «по обычаю и состоянию каждого казака». Казаку выдавались две лошади — одна от его сородичей, другая от хоринских бурят. Управление пограничной линией, по которой несли караулы казаки тунгусского полка, ведал князь Гантимуров, подчинявшийся пограничной канцелярии. В ведении князя находилось 15 родов.

В 1764 году были сформированы четыре бурятских полка, имевшие по шесть сотен в каждом: Ашехабатский, Сартолов, Цонголов, Атаганов. Сначала зачисление в эти полки считалось добровольным. Желающих зачислиться в казаки оказалось больше, чем было нужно по штату. Это объяснялось стремлением освободиться от уплаты ясака и желанием защищать свои земли от вражеских набегов. Добровольное зачисление в бурятские казачьи полки перешло в дальнейшем в воинскую повинность. Служба производилась с перерывами: 1 год службы — 3 года льготных. Оружием и лошадьми казаки снабжались от своих обществ за счет специальных денежных сборов. Военная служба считалась обязательной для всех бурят, причисленных к казачьему сословью, но фактически богатые и зажиточные могли освободиться от нее, они нанимали неимущих к несению службы вместо себя.

Во главе бурятского казачьего войска стояли выборные начальники: атаман, четыре полковых есаула, сотники, пятидесятники и десятники. Все они подчинялись пограничному начальству. Фактически главные командные должности сосредотачивались в руках бурятского нойонства. Первым атаманом был зайсан ашехабатского рода Бадулаев. После его увольнения в отставку в 1802 году атаманом стал его сын Гомбо Церенов. В дальнейшем главные атаманы назначались по наследству. Бурятские и тунгусские казачьи полки как особые воинские единицы просуществовали до 50-х годов XIX века, а затем были включены в состав Забайкальского казачьего войска.

В боях необъявленной войны

Середина XVIII века на российско-китайской границе выдалось очень неспокойной. В 1755-1759 годах у самой границы развернулась так называемая третья ойратско-маньчжурская война. Маньчжурские войска, подавляя восстания и ойратов, а затем и восставших монголов, действовали с традиционной для них жестокостью. В итоге к границам России потянулись беженцы.

Они шли под защиту «белого царя» и раньше, причём правительство Цинов поначалу против этого не возражало. Во всяком случае об этом в 1731 году так заявляли послы Поднебесной в Петербурге.

Но в 1750-е годы позиция Пекина резко изменилась. Китайцы требовали возвращения беженцев домой, где многих ждала неминуемая казнь. Но вплоть до 1758 года, пока правительство Цинов наконец-то не смягчило свою позицию по отношению к беженцам, они шли в Россию. Ситуацию усугубила тяжёлая зима 1755-1756 годов, суровые морозы и глубокий снег которой вызвали массовый падёж скота, за которым последовали голод и эпидемии.

И как это часто случалось в таких ситуациях, среди монголов появилось большое количество разбойничьих шаек, которые устремлялись через границу, грабя, угоняя скот и убивая сопротивлявшихся соседей. На границе в то время происходили настоящие сражения с бандами харацириков («черных воинов»), которые порой насчитывали по нескольку сотен человек.

В целях предотвращения набегов харацириков местные забайкальские власти с 1756 года спешно перебрасывали к границе на помощь бурятам и тунгусам отряды казаков из городов и острогов.

Но сил всё равно было недостаточно. Об этом сообщал в Петербург в 1759 году сибирский губернатор Фёдор Соймонов. Он хорошо знал ситуацию в Забайкалье, так как с 1755 года жил и работал в Нерчинске, а в 1758 году стал губернатором. И он писал в Сенат, что в Забайкалье «воинских людей крайний недостаток», и они «по нынешним мунгальским (так тогда называли монгол – авт.) воровским въездам к охранению караулов безнадежны и не в состоянии».

Именно в тех пограничных боях необъявленной войны кровью скреплялось содружество русских и «иноземных» (бурятских и тунгусских) казаков Забайкалья.

Положение изменилось после того, когда победившие в третьей ойратско-маньчжурской войне власти Китая бросили большие воинские силы на очищение границы от банд харацириков со своей стороны границы. И с 1759 года крупные набеги в Забайкалье прекратились.

Но история охраны российско-китайской границы на этом не завершилась. И казаки трёх основных народов Забайкалья ещё не раз вступали в настоящие сражения с бандитами, пытавшимися нарушить рубежи Российской империи.

Александр Титов.